Семья – род – человек - Истоки Духовного подвига поэта (Н.М. Языков)

Автор: И.П. Карпов, г.Йошкар-Ола

Чувство семьи, семейных отношений, родственных связей – вот главное, что определяет самостояние в жизни таких людей, как Языков, их путь среди людей, их симпатии и антипатии.

Языков – поэт родового мирочувствования. Он вырос в большой дружной семье, постоянно переписывался с братьями и сестрами, которые не покинули его в тяжелый и долгий период болезни (подробнее см. 4, 50–95).

Языкова окружали люди близкие ему по духу и часто связанные родственными узами – В. А. Жуковский, А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, А. Н. Вульф, представители больших русских православных семей – Аксаковы, Елагины, Киреевские, Хомяковы.

Все эти люди были частью внутреннего мира Языкова, он как мог заботился о них, радовался их радостями, скорбел с ними во времена болезней и утрат.

В стихах и письмах Языкова выражено его отношение к семье, семейной жизни, определены нравственные основы русского семейного устава.

Выделю только один эпизод – восприятие Языковым сватовства А. С. Хомякова к его сестра Екатерине. В письме к сестре Языков выражает радостное молитвенное чувство, посещение молодыми супругами Троицкой лавры называет подвигом (5, 358, 359).

Событию сватовства посвящено стихотворение «Молитва» (1835), которое является примером русского домостроительства и образцом лучших сокровенных движений человеческой души, обращённых к ближнему.

Поэт просит дневное светило (солнце) не тушить его «лампады одинокой» – «Позволь ещё вкусить отрады / Молится Богу за неё». Сестра для него – прелестное Божье создание, «Моё любимое мечтанье / И украшение моё!» (2, 300).

Что может пожелать сестре, попросить у Бога брат для сестры, которая скоро должна выйти замуж? Конечно, «жизни мирной и надёжной», конечно – счастья.

Что же такое счастье для Языкова, которое можно пожелать родному человеку, сестре? Это счастье связано со всей полнотой жизни человека: с его внутренним состоянием – чувств и ума, с той великой мечтой и надеждой каждой женщины, что у неё будет молодой душевно чистый супруг, что семейная жизнь их будет покойной, что у них будут почтительные к ним, здоровые, умные, красивые дети, благочестивые дочери и «веледушные» сыновья.

И в сердце пламень безмятежный,
И ясность мысли на челе!
И даст ей верного супруга,
Младого, чистого душой,
И с ним семейственный покой,

И в нём приветливого друга;
И даст почтительных детей,
Здоровых, умных и красивых,
И дочерей благочестивых,
И веледушных сыновей! (2, 300)

Языков желает сестре обыкновенного семейного счастья, основанного на естественных, веками сохраняемых и умножаемых народных обычаях, любви и дружбы между супругами.

В конце стихотворения солнце взошло, сияньем чистым озарило небо, открыв величавую красоту мира. И поэт восклицает: «О! будь вся жизнь её светла, / Как этот свод лазури ясной, / Высокий, тихий и прекрасный, / Живая Господу хвала!» (2, 301).

Внутренняя тихая молитва – красота мира – красота мира как “живая Господу хвала” – таково авторского видения мира, такова последовательность его мировосприятия, в центре которого – семья, семейное счастье.

Брат желает сестре светлой и прекрасной жизни – такой же, как окружающий её светлый и прекрасный мир, который является хвалой Господу.

Семейное счастье также определяется необходимостью следовать традициям в отношениях с мужем, детьми, окружающим миров. Такое мировосприятие будет продолжено в другом стихотворении, опять же обращенном к сестре.

Дороже перлов многоцветных
Благочестивая жена!
Чувств непорочных, дум смиренных
И всякой тихости полна.
Она достойно мужа любит,
Живет одною с ним душой,
Она труды его голубит,
Она хранит его покой,
И счастье мужа – ей награда
И похвала, – и любо ей,
Что меж старейшинами града
Он знатен мудростью речей,
И что богат он чистой славой
И силен в общине своей;
Она воспитывает здраво
И бережет своих детей:
Она их мирно поучает
Благим и праведным делам,
Святую книгу им читает,
Сама их водит в Божий храм;
Она блюдет порядок дома:
Ей мил ее семейный круг,
Мирская праздность незнакома
И чужд бессмысленный досуг.
Не соблазнят ее желания
Ни шум блистательных пиров,
Ни вихрь полуночных скаканий
И сладки речи плясунов,
Ни говор пусто-величавый
Бездушных, чопорных бесед,
Ни прелесть роскоши лукавой,
Ни прелесть всяческих сует.
И дом ее боголюбивый
Цветет добром и тишиной,
И дни ее мелькают живо
Прекрасной, светлой чередой;
И никогда их не смущает
Обуревание страстей:
Господь ее благословляет,
И люди радуются ей. «В альбом» (1845) (2, 358, 359)

А. С. Пушкин, начав жизнеописание юности своего Онегина с «науки страсти нежной», посвящая от автора десятки строк женским ножкам, только в конце своего многолетне создаваемого повествования, вкладывает в уста героини слова: «Но я другому отдана; / Я буду век ему верна». И в этом огромная заслуга А. С. Пушкина, сумевшего встать над предрассудками своей среды, над правилами, которое дворянство выдумало само для себя, предав забвению законы народной и христианской нравственности.

Дело ведь не в изображении семьи, не в теме семьи, а в том, как изображаются и оцениваются семейные отношения. И вообще, как поэт видит и воссоздает человека в его многочисленных связях с миром.

На примере этих стихотворений мы понимаем, что важнейшее свойство Языкова – это целостное гармоничное восприятие мира и человека.

На правах рекламы:

• подробности на сайте freelancejob.ru